Досточтимый Еше Лодой Римпоче родился в Тибете в 1943 г. В три года его признали четвертым перерожденцем Ело Тулку. С шести лет он начал обучение в гелугпинском монастыре. В семь лет принял монашеские обеты. Когда ему было 11 лет, он начал изучать буддийскую философию. В возрасте тринадцати лет Еше Лодой Римпоче поселился в монастыре Гоман. В 1953 г. в связи с оккупацией Тибета Китаем лама покинул родину и через королевство Бутан перебрался в Индию. С 1959 по 1971 г.г. он продолжал обучение по разделам мадхьямика, абхидхарма, виная и пранджня-парамита. В 1963 г. он получил полные монашеские обеты гелонга от Его Святейшества Далай Ламы. В 1972 г. поступил в буддийский университет в г. Сарнадха близ Бенареса (Индия), где в течение 3 лет прошел полный курс Ламрима (этапов пути к Освобождению). С отличием закончив университет, он получил звание Ачарьи (соответствует званию старший преподаватель буддийских философских наук).

После этого он работал в Дхарамсале (Индия, резиденция Его Святейшества Далай Ламы), в государственной тибетской библиотеке заместителем заведующего отделом, впоследствии он стал заведующим отделом. В 1979 г. Еше Лодой Римпоче сдал экзамен на звание геше-лхарамба, высшей ученой степени в буддийской философии традиции Гелугпа (соответствует званию доктор философии) в монастыре Гоман-дацан (Индия). В 1992 г. по просьбе монгольских буддистов и по поручению Его Святейшества Далай Ламы Еше Лодой Римпоче приехал в Монголию в качестве Учителя. В 1993 г. в ответ на просьбу бурятского духовенства, Его Святейшество Далай Лама направил Еше Лодой Римпоче Учителем в Бурятию. В настоящее время Еше Лодой Римпоче преподает Учение в буддийском институте "Даши Чойхорлин" Буддийской традициооной Сангхи России при Иволгинсвом дацане.

Досточтимый Еше Лодой Римпоче передает посвящения и наставления к выполнению буддийских практик в Бурятии, Агинском национальном округе, в городах Владивосток, Екатеринбург, Иркутск, Новосибирск, Омск, Санкт-Петербург, Северобайкальск, Усть-Илимск,, Чита, а так же городах Алтайского края.

Коренным Учителем Еше Лодой Ринпоче является известный знаток винаи, лама Дулва Канбо Туптен Чойкье Ньима, бурят по национальности, основными Учителями Еше Лодой Ринпоче являются Его Святейшество Далай Лама и два Учителя Далай Ламы - Тичанг Ринпоче и Линг Ринпоче. От этих Учителей, а так же от патриархов школ Гелуг, Кагью, Нимгма и Сакья Еше Лодой Ринпоче получил основные Посвящения и Передачи Учения.

Жизненный путь Ело-тулку в четвертом рождении

Расскажите, пожалуйста, немного о себе и о своих Учителях.

У меня было много Учителей. Среди них есть как тибетские, так и бурятские Учителя. На родине, в провинции Летан, у меня было два Учителя. Первый из них, Адон Пунцог Ринпоче, был очень преклонного возраста и почти ничего не видел. Свои глаза он прикрывал красной тканью. Он не проводил со мной специальных занятий, поскольку я был слишком мал, но рассказывал и обучал меня тому, с какими помыслами следует жить, как помогать другим людям. Таким образом, он определял мои жизненные позиции.

Я начал учиться в возрасте шести лет. Второй мой Учитель, Лобсанг Кеджуб, был учеником Адон Пунцога Ринпоче. Он был моим непосредственным Учителем, т.е. тем, кто обучал меня, начиная с алфавита. Он учил меня в течение долгого времени, давал тексты для заучивания наизусть. Я даже получал побои от него, когда не мог справиться с материалом, не мог хорошо прочитать молитвы и т.д. Однако впоследствии это очень помогло мне.

Когда мне было восемь лет, к нам на родину приехал Шивалха-лхарамба. Позже мы узнали, что он был бурятским ламой, родиной его была деревня Судунгуи Агинского национального округа. Вкратце история его такова: он получил образование в Тибете и должен был ехать на родину. Однако из-за известных событий в России путь на родину для него был закрыт. В то время он был одним из мудрейших учителей и самым лучшим лхарамбой и к тому же он состоял в очень хороших отношениях с руководством провинции Летан, поэтому остался в Летане в качестве основного Учителя. Это был человек богатырского телосложения, с красноватым лицом и выделялся среди тибетцев как иностранец. Любой местный житель видел, что он не тибетец, а человек какой-то другой национальности. Шивалха-лхарамба давал много ценных наставлений, обучал ритуалам, пояснял положения в текстах по ритуалам. К сожалению, мне довелось встретиться с ним в малолетнем возрасте, поэтому я не мог получить от него много других мудрых наставлений.

Когда мне было одиннадцать лет, он скончался.

Когда мне исполнилось тринадцать лет, началось китайское коммунистическое движение. Сложилась непростая обстановка, приближалась Красная армия. В эту тревожную пору мой учитель решил, что мне лучше отправиться в Лхасу для продолжения учебы. Перед этим он был в Лхасе и уже через неделю после приезда отправил меня туда с рекомендательным письмом к одному монгольскому ламе, которого звали Тубтен Чойки Нима.

По прибытию в Лхасу, я встретился с учителем Тубтен Чойки Нима, передал ему письмо и рассказал свою историю. Он тоже оказался бурятом. В то время мы не различали монгольские племена, не знали, что они разделяются на бурят, калмыков и т.д. То, что он бурят по национальности, я узнал намного позже. С тех пор, как я покинул свою родину, Тубтен Чойки Нима стал моим коренным учителем. Обучал меня философии, начиная с самого низшего класса Дуйра. Также среди преподавателей Дуйра был и другой учитель – Тубтен Чойки Нима Ринпоче.

Учитель Тубтен Чойки Нима Ринпоче был человеком спокойного, тихого нрава, но когда дело касалось учебы, относился к ученикам очень строго. Я не могу сказать, что совсем не получал от учителя наказаний, но у меня был друг, тоже Ринпоче из Ладакха, который был младше меня, вот ему действительно доставалось. Он знал индийскую письменность и всегда таскал с собой сборник анекдотов, даже на хуралы.

Когда мы с ним приходили к учителю получать разъяснения по текстам, у него выпадала из-под оркимж эта книга. И тут же он получал крепкую затрещину. Надо сказать, что у нашего учителя были толстые пальцы, и кулак был довольно внушительный. Затем он начинал искать другие книги в оркимж моего бедного друга и, если находил, результат был тот же. Мы так боялись этого, что наши души едва не вылетали из нас.

Учитель был очень строгим по отношению к нам по части учебы. От нас он требовал, чтобы мы прилагали все усилия к учебе. Благодаря такой доброте учителя мы за три-четыре года очень хорошо у своили материал, изучили много текстов, усиленно занимались. В нашей группе было около 30-40 человек в возрасте от 12 до 18 лет. Мы вставали по утрам очень рано и шли к нему на занятия. После нас занимались ученики постарше, от 18 до 20 и даже до 30 лет. Также было много старых монахов, которые получали у него наставления.

Через год после моего приезда Тубтен Чойки Нима Ринпоче стал Дульва-хамбо. Это означает следующее. Раньше в Лхасе был монастырь, который назывался Дульва. Потом он перестал существовать, но должность хамбо этого монастыря осталась. Эту должность и получил наш учитель. Получить должность хамбо очень сложно. Для этого сначала нужно получить звание геше. Затем собираются монахи, имеющие звание геше, и сдают экзамены. Самый лучший из них становится хамбо.

Когда он занял должность хамбо-ламы, у него стало меньше времени. Поскольку учитель не мог заниматься со мной много, он отправил меня к другому наставнику. Мой духовный рост полностью зависел от него. Он полностью определял мое будущее, зная, к какому учителю отправить меня. Но через год хамбо-лама снова стал заниматься со мной. Так продолжалось до 1959 года.

В 1959 году мы бежали. Это случилось в марте. В это время шли бои Лхасе между китайцами и тибетцами. Тогда я был уже монахом монастыря Брэйбун, самого большого монастыря в Тибете. Находясь в монастыре, я видел, как монахи гуськом пробирались в Гималайские горы и уходили за границу.

Нас бежало около двадцати человек. Уходили мы, когда солнце перевалило за нижние хребты. Монастырь Брэйбун располагался у подножия горы. Внизу находилось очень много китайцев, и они могли увидеть нас. Вверх по склону попадались большие камни-валуны, скрываясь за которыми можно было дойти до вершины перевала. Уходя, мы сняли с себя монашеские одежды и переоделись в одежды мирян. Некоторые из нас взяли оружие, но у меня его не было. Так, прячась за валунами, мы пробирались вверх по склону и поднялись от монастыря Брэйбун на перевал. Пока добирались до него, наступили сумерки. Внизу, как на ладони, была видна вся Лхаса. Повсюду раздавались выстрелы, были слышны пулеметные очереди, там и тут разрывались снаряды, стреляли пушки, пылали пожары. Ужасная картина.

Мы вскипятили чай, стали держать совет. Кто-то предлагал переждать все в маленьком монастыре в горном убежище. Однако было решено идти дальше на запад, так как оставаться здесь было небезопасно. Чтобы идти дальше, нужно было спуститься с перевала на другую сторону. Спуск был очень крутой, на нем не было ни деревьев, ни кустарников, за которые можно было бы зацепиться. Земля была покрыта жухлой травой, и мы скатились вниз, отбивая себе все, что можно было отбить.

Если говорить о побеге, то он совершенно не был организован. Мы не предполагали уходить далеко, тем более не думали, что придется эмигрировать. Мы всего лишь хотели уйти подальше от Лхасы и переждать это тревожное время. Думали даже добраться до перевала над Брэйбуном, там было убежище – небольшой монастырь, и переждать события там. Однако когда мы добрались до него, нам сказали, что этот монастырь может быть легко обстрелян китайской артиллерией, и оставаться в нем было небезопасно. В других деревнях нам тоже говорили, что вот-вот могут прийти китайцы, поэтому мы вынуждены были уходить все дальше и дальше.

Мы пробирались к югу Тибета, куда направлялись все беженцы. В это время на юге Тибета были непроходимые места, в которых находились тибетские деревни. Туда не проникали китайские войска, и все устремлялись в эти деревни.

Тибет проиграл войну с Китаем. Китайские войска гнали волну эмигрантов перед собой. Мы шли туда, куда нас гнали. Так добрались до Бутана. После было решено эмигрировать в Индию. До этого мы не думали об эмиграции.

В Бутане было хорошо. По сравнению с Тибетом там очень мягкий климат, много деревьев и других растении. Бутанский язык и культура сильно перекликаются с тибетской культурой и языком. Надо сказать, что бутанцы – очень душевный народ. У нас, беженцев, не было никакого транспорта, мы передвигались пешком. Когда приходили в селение бутанцев, нас встречали очень гостеприимно. В домах бутанцев есть специальные комнаты, где устанавливается алтарь. В них они не живут. Встречая нас, они сразу приглашали в эту комнату, и если мы оставались ночевать у них, то полностью обеспечивали всем необходимым.

Интересно, как бутанцы принимают пищу. У них нет понятия, что нужен стол, нет специальных сидений. Они ставят посередине комнаты большой котел, и оттуда каждый член семьи набирает себе еду. В поисках пищи мы распределялись по одному-два человека и отправлялись в селение бутанцев собирать еду.

Если ходить толпой, ничего не соберешь, а по одному-двое можно набрать достаточно еды. Нет никаких проблем в том, чтобы прийти в дом бутанца и взять что-нибудь из еды. Например, когда семья обедает, сидя вокруг котла, мы заходим и усаживаемся за ними. Они сразу накладывают еду в чашку и подают ее нам. При этом никто ничего не говорит. И только после того, как гости заканчивают трапезу, они приступают к разговорам: каково положение в Тибете, откуда бежим и т. д. В дорогу они постоянно снабжали нас рисом, мясом, топленым маслом. Так мы пробирались через Бутан в течение месяца и пришли на границу Индии.

На границе располагался специальный комитет по эмигрантам, состоявший из представителей ООН, Индии и других государств, оказывавших посильную помощь тибетским беженцам. Так мы добрались до Индии.

В Индии я учился и работал. В 1975–77 годах возвратился из Швейцарии ген Агван Нима и по приказу Далай-ламы был назначен хамбо-ламой монастыря Гоманг. Мне удалось получать Учение непосредственно от ген Агван Нимы в течение двух-трех лет. Ген Агван Нима и ген Тубтен Чойки Нима вместе прибыли в Тибет из Бурятии. Конечно, у меня было много и других учителей. Бурятских учителей я считаю своими основными наставниками. Ген Тубтен Чойки Нима являлся Дульва-хамбо и преподавал мне основы философии. Последним учителем, от которого я получил хорошие наставления, был именно ген Агван Нима. К сожалению, я очень недолго учился у него.


Интервью с Еше Лодоем Ринпоче, журнал "Бурятия", N 1, 1998 г.



Интервью с Еше Лодоем Ринпоче в Калмыкии





Вы работали в Библиотеке тибетских трудов и архивов в Дхарамсале. Чем она занимается и чем знаменита?

Библиотека делится на два департамента. Первый департамент – это департамент иностранных языков, где собираются или закупаются все книги, написанные на иностранных языках, большей части на английском языке, о буддийской философии и о тибетской культуре.

Второй департамент – это департамент тибетских трудов, где находятся собрание махаянской сутры "Кангьюр" и собрание комментариев "Тенгьюр", собрание многих сочинений тибетских учителей, а также много книг на тибетском языке по истории Тибета и сочинения на литературном тибетском языке. По этой причине сюда приезжают учиться много студентов из различных стран мира, т.к. студенты не могут сразу все узнать, читая книги, им нужно какое-то руководство, поэтому в библиотеке есть классы, где студенты могут изучать буддизм вместе с учителем. В библиотеке есть комнаты, где студенты могут за определенную плату жить и ходить на занятия. Обучение платное, т.е. студент может заплатить за обучение на месяц или на неделю и ходить в классы. Иногда бывает очень много студентов, по 2–3 класса, тогда присылают еще одного учителя. Есть класс по тибетскому языку. А также для тех, кто занимается научной работой или кто пишет диссертацию, выделяется помощник, т.е. учитель, который помогает им в их работе, например по тибетской истории, или по искусству, или по другому предмету. Библиотека известна тем, что ее могут посещать люди, которые интересуются буддизмом или научной работой и могут узнать то, что им необходимо, библиотека очень хорошо помогает им. Типография библиотеки печатает и распространяет труды на английском и тибетском языках.

vУ нас в Калмыкии много нездоровых людей, как можно им помочь?

Люди, которые немного не в себе, приходят к такому состоянию вследствие какого-то страха или страдания, какого-то несчастья. Иногда это происходит по причине вреда, приносимого демонами или духами. Я думаю, что с точки зрения психологии можно принести какую-то пользу. Некоторые люди бывают нездоровыми вследствие своей мнительности. Я думаю, что польза будет от того, если они уменьшат свою мнительность, свои страхи. Если такому человеку еще сильнее развивать свою мнительность, в дальнейшем она принесет еще больше вреда.

Что представляет собой Цаган аава и когда ожидать приход Будды Майтреи?

В принципе, Цаган аава – это правильное хорошее божество, оно есть в Тибете, его называют Ми Церинг (человек долгой жизни). Я видел тексты поклонения этому божеству и в Бурятии. Иногда читал их вместе с другими монахами, но это божество скорее всего мирское. Это хорошее божество, но когда мы идем в Прибежище, нам нельзя идти к нему, и когда мы медитируем на поле собрания заслуг, мы также не можем представлять его на поле собрания заслуг. Это не говорит о том, что это плохое божество, плохой защитник. Он мирское божество, хороший защитник, но точно также как в Нечунг, в Дордже Легпа мы не может идти в Прибежище и, медитируя на поле собрания заслуг, их нельзя представлять. Хотя Нечунг является личным защитником Его Святейшества Далай-ламы, и он спрашивает у него советы и просит ответить на какие-то вопросы, Его Святейшество не идет к Нечунгу за Прибежищем. Как абсолютное прибежище, которое поможет нам в достижении Просветления, в достижении состояния Будды на него мы полагаться не можем.

Цаган Ааве можно делать подношения, его можно умилостивлять, просить его избавить от болезни, продлении жизни и на удачу. Для процветания калмыцких монастырей, калмыцкого народа можно делать ему подношения, но идти в Прибежище к нему нам никак нельзя.

А Будда Майтрея... Пройдет очень много, много сотен лет, и даже тысячи лет до того момента как придет Будда Майтрея.

Можно ли изменить свою карму?

Да, можно, т.е. если мы накапливаем недобродетельную карму, мы получаем плохие плоды. Но если до того, как созреет этот плод, убрать его причину, тогда этот плод не появится, т.е. мы должны исправлять свою причину. Если мы захотим изменить, исправить плод который уже созрел, ничего из этого не выйдет. В принципе, можно исправить эту недобродетель с помощью раскаяния. У недобродетели нет достоинств, кроме одного – оно может быть очищено раскаянием. Точно также и со счастьем, добродетелью – они уничтожаются гневом. Когда появляется сильный гнев, он уничтожает добродетель, также добродетель уничтожается извращенными или неправильными воззрениями. Вот таким образом можно изменить карму.

Что Вы можете посоветовать нашим людям?

В течение нескольких дней я давал наставления людям, которые интересуются буддизмом. Предки калмыков сотни лет были буддистами, но сейчас молодые люди могут сами выбирать – становиться им буддистами или нет. Но наша обязанность интересоваться, изучать буддизм, т.к. наши предки в течение многих сотен лет были буддистами, ведь это наша культура. Сейчас во многих странах мира распространяется Учение Будды. Это поможет сохранить нашу культуру, остаться особенной нацией, не смешаться с другими. Я молюсь, чтобы весь калмыцкий народ в общем и каждый человек в отдельности, жили счастливо, и чтобы прогресс был в умах людей. Я молюсь за это.


"Дыхание Лотоса", № 8, май 2003 г.